Рождение семьи

Основы православного понимания семьи

Трудно представить, как сейчас можно говорить о воспитании, когда надо говорить об окружающем семью мире вообще. Семья находится в невыгодных и невозможных условиях жизни. Необходимо начинать с изменения самого стиля жизни. Средства массовой информации, современная культура разрушают остатки принципов святости семьи и ее прав, разрушают ее христианское отношение к детям.

Например, сейчас много говорят о подростковой сексуальности, но при этом не знают, чему учить детей. Проблема деликатная, но очень важная, а школьные программы по сути своей пошлы и примитивны. Поэтому Церковь против сексуального воспитания детей в том виде, в каком оно существует сейчас. Поскольку в нынешнем своем виде оно, зачастую преувеличивая плотскую сторону интимных отношений, низводит проблему взаимоотношения мужчины и женщины до смакования порнографических непристойностей. Одновременно внимание детей и подростков уводится в сторону от более важных духовных, эмоциональных, религиозных сторон семейной жизни.

Собственно, надо было бы говорить о любви, а не о семье и браке. Любовь ведь, даже краткая, в конечном счете, приводит к браку - на всю жизнь или частично, с разводом, но все-таки к браку, к семье. Я не буду здесь излагать историю возникновения семьи первобытного человека, а просто начну с того, что, может быть, уже давно надоело, поскольку об этом много говорят, но, к сожалению, это правда.

Хочу начать с разговора о кризисе семьи в настоящее время. Этот кризис - везде. Кризис не только у нас, его можно наблюдать во всем мире. И в истории брака и семейных отношений всегда было так: когда начиналось с жестких установок сверху, с установок государства, общества и церкви, то эти жесткие установки, превращающие брак и семью в институт, определенное время действовали и приносили пользу. Создавался такой общепринятый образ семьи, брака, любви. Но эти институты, эти установленные формы в процессе развития человеческого общества, изменений условий жизни всегда терпели кризис и крах. И некоторое время была вот такая неразбериха, как сейчас.

Старшее поколение, забывая свою молодость, кричало: "Разврат! Разврат! В наше время такого не было". Но в конце концов потом приходили к одной простой мысли: без семьи человечество жить не может. Это нормально. Можно и разрушить семью, но потом все равно придется создавать какой-то новый вид семьи. Революция, коммунистическая партия, марксизм провозгласили "свободу" и на первых порах разрушили семью, как говорили тогда, буржуазную, мракобесную, религиозную. Однако через какое-то время поняли, что надо возвращаться к установленным формам семейной жизни, основу которой составляла бы нравственность, а не только классовый интерес и так называемая свобода.

Кончилось уже на наших глазах все это тем, что советская семья была идеальна теоретически. С точки зрения отношений мужчины и женщины, отношений мужа и жены, такая семья выглядела даже как христианская. Однако это было задумано атеистически, была совершенно другая мотивировка, хотя и сводящаяся внешне к тому, что проповедует христианство. Государство провозглашало устойчивую, здоровую семью, здоровые отношения между мужчиной и женщиной и даже ценность чистоты добрачных отношений. Государство ополчалось против либеральных форм молодежного общения.

Сейчас мы снова переживаем кризис. Отчасти потому, что развалилась политическая, экономическая, идеологическая система - когда разваливается система, разваливается и все, что с ней связано.

В отношении свободы личности мы были тогда почти в рабстве. Но девушки и парни, молодежь, хотя многое им буквально навязывал тогда комсомол, этически, нравственно были выше, и это было ценнее и лучше того, что происходило на Западе.

Сейчас фактически жестких социальных установок нет. Блаженное время запретов кончилось. Теперь на первый план должен выдвигаться религиозно-нравственный фактор. Поэтому в первую очередь Церковь, в том числе и мы с вами, ответственны за то, что в нравственном отношении делается с нашим обществом.

Мы не ответственны за то, что это произошло. Но теперь мы должны будем давать ответ, если ничего не будет сделано для улучшения ситуации. Конечно, мы могли бы все валить на советскую систему. А потом Бог спросит: "А вы что сделали?" Нравственное воспитание молодежи, вопросы любви, семьи - сейчас для нас это то, от чего Церковь не должна уходить.

В семейной жизни, если мы будем строить отношения по Священному Писанию, по христианскому учению, больших проблем не возникнет, при условии, конечно, что мы понимаем, как правильно применить все это к настоящей жизни. Например, что такое брак и семья по существу? Конечно, это таинство. Великое таинство. Таинство любви. Апостол Павел отношения между мужем и женой сравнивает даже с отношением Христа и Церкви. Вслед за Христом, Который ссылается на Ветхий завет, апостол повторяет: оставит человек отца своего и мать и прилепится, объединится (в самом прямом смысле) с женою своею, и будут двое в плоть едину. Причем, интересно - двое: мужчина и женщина, муж и жена, два организма, и каждый организм остается тем же. Ведь не сказано же: и будут двое в один организм. Особенность, своеобразие организма остается. И будут двое в едину плоть, т.е. тело. Два существа, но тело у них уже одно. После этого не муж властен над своим телом, а жена, и не жена властна над своим телом, а муж.

Тайна любви - значит, тайна жизни, потому что эти два понятия соединены вместе. Трагедия нынешнего человечества на Западе и сейчас у нас - в разделении этих двух понятий - любви и жизни. И любовь, понятие глубочайшее, очень широкое, сводится чаще всего только к чисто сексуальной любви, которая вовсе не есть любовь настоящая.

В греческом языке даже есть такое различие: агапэ - любовь и эрос - тоже любовь, но ко всем вам я могу и обязан испытывать агапэ, и вы ко мне должны чувствовать агапэ, но об эросе здесь не может быть и речи, это совсем другое понятие. Разделение понятий любви и жизни - ужасная трагедия, ошибка, потому что любовь существует для жизни. И вот эта любовь, влечение и создано Богом для того, чтобы дать основу новой жизни, семье. А семью можно иметь, только если два любящих существа объединятся навсегда.

Объединиться можно и на пять минут, но семьи от этого не получится, только незаконнорожденный ребенок может получиться. Ну, конечно, решившие создать семью должны быть в половом отношении взрослыми. Сейчас бывает так, что девушки, еще не достигшие половой зрелости, становятся матерями, и это очень вредно и для семьи, и для их здоровья, и для психики.

Так вот, два человека, которые полюбили друг друга, чувствуют влечение друг к другу, являются в половом отношении людьми зрелыми, решают навсегда объединить свою жизнь. И они должны объявить об этом. Вот это - начало семьи. Такое объявление делали всегда (даже животные, когда они спариваются, тоже по-своему как-то объявляют это). И вот этот этап мы называем ЗАГСом. В царское время в России священники записывали в метрику: венчались такие-то, свидетели такие-то, и все, что полагалось в таких случаях.

Объявление об образовании семьи и регистрация - это начало, так было во все времена. Но если люди верующие, то, естественно, они просят у Бога благодати, помощи в их новой жизни, и они обращаются в свою общину за благословением. Это то, что мы называем сейчас венчанием. У христиан с самого начала так было: пара шла просить благословения у местного епископа или у священника, если епископа в данном месте не было.

Какой был чин в самом начале этого благословения - сказать трудно; может быть, в литургических рукописях и можно найти следы молитв первых христиан. Чин же, свидетелями которого мы являемся, возник в VIII-IX веках вначале только для знати, а не для простого народа. Потом он стал обязателен для всех и приобрел характер государственного акта. Если венчались в Церкви - брак законный, не венчались - незаконный, и дети впоследствии считались незаконнорожденными. Такая психология довлеет и по настоящее время. Очень часто священник может вам сказать: "Не венчан - в блуде живешь". Он говорит это из хороших побуждений.

Но с точки зрения Священного Писания, церковного учения, если православный человек не венчан, он должен венчаться. Это его обязанность. И если муж и жена не венчаны, но расписались в ЗАГСе, брак все равно считается законным, и благодать Божия там есть, и дети их законнорожденные. И не может возникнуть вопрос о том, что ты в блуде зачат. Те, кто так говорит, в том числе и священник, если докопаться, может быть, и они были зачаты в блуде в то время. Именно от этой крайности предостерегают "Основы социальной концепции" нашей Церкви.

Люди объединяются не на одну ночь, они объединяются на всю жизнь, после чего обязаны не оставлять друг друга никогда, даже если с ней случилось несчастье, и она перестала быть женщиной в половом смысле, даже если с ним случилось несчастье - он перестал быть мужчиной. Развод - только при ненормальном положении, а нормально - так это на всю жизнь.

Вот это и есть основа семьи, только при таком положении семья будет устойчивой. Когда двое стали жить уже как семья, "двое в плоть едину", то двое для всего. Все, что у нее плохое, а у нее много плохого, ты должен любить и ценить. Она для тебя должна быть прекрасна во всех проявлениях ее человеческой немощи. И жена должна понимать, что муж прекрасен, может быть, даже во всем его позднейшем безобразии. И не может быть здесь, простите, неприятных запахов, раздражающих движений и т.д. Здесь все прекрасно, потому что здесь любовь, настоящая любовь.

А отсюда следует, что надо научиться переносить немощи, слабости, глупости, подлости, злость друг друга. Если не научиться, не привыкнуть переносить их, то жизнь станет семейным адом, и тогда остается только бросать, убегать, разводиться и т.д. Тогда нет семьи.

Семья - это большая школа, школа жизни. Она начинается с любви, и любовь должна продолжаться всю жизнь. А для этого надо научиться взаимно переносить глупости, надо научиться допускать их, потому что так не бывает, что он и она умны во всем. Человек должен научиться управлять собой, должен научиться понимать, что так же, как страсть его проходит и наступает спокойствие, так и глупость того и другого тоже не вечна. Семья - это же и дети. Трагедия нашей страны, так же как и Африки, и Азии (мы уже попали в этот разряд!), состоит в том, что число детей у нас уменьшается потому что материальное положение и социальные условия иногда не позволяют. И наоборот - когда в материальном отношении хорошо, когда есть стабильность, у человека появляется желание - очень вредное желание - комфортной, спокойной жизни, не стабильной социальной, а личной спокойной жизни. А дети - они ведь кричат почему-то...

Благословенная трудность семьи - в том, что это место, где каждый из нас неслыханно близко подходит к Другому. Это резко подчеркивает два запрета: библейский запрет на однополую любовь и общечеловеческий запрет на кровосмешение.

Мужчина должен соединиться с женщиной и принять ее женский взгляд на вещи, ее женскую душу - до глубины своей собственной мужской души; и женщина имеет столь же трудную задачу по отношению к мужчине. Честертон, восхвалявший брак как никто другой, отмечал: по мужским стандартам любая женщина - сумасшедшая, по женским стандартам любой мужчина - чудовище; мужчина и женщина психологически несовместимы - и слава Богу! Так оно и есть.

Но этого мало: мужчина и женщина, создающие новую семью, должны придти непременно из двух разных семей, с неизбежным различием в навыках и привычках, в том, что само собой разумеется - и заново привыкать к перепадам, к чуть-чуть иному значению для элементарнейших жестов, слов, интонаций. Вот чему предстоит стать единою плотью.

Что касается отношений между родителями и детьми, тут, напротив, единство плоти и крови - в начале пути; но путь - это снова перерезание пуповины. Тому, что вышло из родимого чрева, предстоит стать личностью. Это - испытание и для родителей, и для детей: заново принять как Другого - того, с кем когда-то составлял одно неразличимое целое. А психологический барьер между поколениями до того труден, что поспорит и с пропастью, отделяющей мужской мир от женского.

Другой - он же, по слову Евангелия, Ближний! Все дело в том, что мы его не выдумали - он неумолимо, взыскательно предъявляет нам жесткую реальность своего собственного бытия, абсолютно не зависящую от наших фантазий, чтобы вконец нас измучить и предложить нам наш единственный шанс на спасение. Вне Другого нет спасения; христианский путь к Богу - через Ближнего. Это язычнику свойственно искать Бога прежде всего в чудесах мироздания, в мощи стихий, в "космических ритмах", как выражаются наиболее склонные к подобному слогу среди наших современников, - или в не менее стихийных безднах собственного подсознания.

Не то чтобы христианам было уж вовсе запрещено радоваться красотам Божьего создания; Господь Сам похвалил полевые цветы, превосходящие великолепием царя Соломона во всей его царской славе. Нет абсолютного запрета и на то, чтобы прислушиваться к голосам собственного молчания; но уж тут велено быть осторожными, чтобы не впасть нам в прелесть, не принять акустических фокусов нашей внутренней пустоты за голос Божий, - а то выползет из этой пустоты страшный зверь, именуемый в аскетической традиции "самость", и съест нашу бедную душонку, и уляжется на ее место.

Двадцать пятая глава Евангелия от Матфея учит нас искать Бога прежде всего - в Ближнем: абсолютную инаковость Бога, das ganz Andere, "совершенно иное", как сформулировал немецкий религиозный философ Рудольф Отто - в относительной инаковости Другого. "Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне". Что не сделано для Другого во времени, не сделано для Бога в вечности. Поэтому заповедь о любви к Ближнему "подобна" заповеди о любви к Богу (Мф 22, 39). Но Бога, как отмечено в Первом послании Иоанна Богослова, никто никогда не видел; а потому, увы, нам нетрудно обманывать себя, подменяя реальность Бога собственной фантазией, выдумывая некоего удобного божка по заказу вышеназванной "самости", привязываясь к своей мечте и принимая эту привязанность за святую любовь.

С Ближним, с Другим, проделать все это труднее - именно потому, что он Другой. Не дай Бог молодому человеку настроиться на то, чтобы искать "девушку своей мечты"; весьма велика вероятность, что как раз та, которая вполне могла бы стать для него радостью и спасением, наименее похожа на этот призрак, а другая, напротив, ложно ориентирует его обманчивым сходством.

Не дай Бог начинающим родителям планировать будущие взаимоотношения с детьми на те времена, когда последние будут подрастать; все будет иначе. И слава Богу.

Не дай Бог и детям из ложного пиетета наделять своих родителей несуществующими добродетелями; во-первых, они рискуют не приметить за таким занятием того добра, которое есть, а во-вторых, самый неприглядный человек - более адекватный предмет для любви, чем самый импозантный истукан. Бог наш есть Сущий и Живой, и с мнимостями общения не имеет. "Самости" трудно примириться с волей Другого, с правами Другого, с самим бытием Другого. Это искушение всегда наготове. Но здесь самое время вспомнить слова Иоанна Богослова: "Кто говорит: "я люблю Бога, - а брата своего ненавидит, тот лжец; ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?" Всерьез принять волю Бога, права Бога, бытие Бога, Его присутствие - право же, не легче. Для нашей "самости" это смерть. А не значит ли это, что с нами случилось наихудшее: что мы подменили Бога Живого - богом выдуманным?

Протестантский теолог Дитрих Бонхёффер, которому довелось заниматься богословием преимущественно в условиях гитлеровской тюрьмы и который был под конец войны гитлеровцами повешен, говорил, что самый безупречный способ пережить опыт Трансцендентного - это принять "я" другого. Этот тезис находится в согласии с упомянутой выше двадцать пятой главой Евангелия от Матфея.

Есть над чем задуматься: в глазах свидетеля правды Божией каждый другой именно в силу своей инаковости дарит нам переживание Бога или переживание ада (выбор делаем мы). По свидетельству святого Исаака Сириянина, литературно изложенному Достоевским, ад состоит в мучащей и уже окончательной невозможности ответить любовью на данность бытия Бога и ближнего. Стоит вспомнить, что когда Христа спросили, кто для человека - ближний, Он ответил - притчей о Милосердном Самарянине (Лк. 10, 29-37), т. е. о Милосердном Инородце. Это было, сознаемся, очень сильно: почти так, как если бы Господь сегодня стал говорить нам о Милосердном Чеченце, боснийцам - о Милосердном Сербе, или наоборот.

Примечательно, что в родословии Господа нашего Иисуса Христа по Евангелию от Матфея из женщин помянуты только те, которые приходили откуда-то извне: нет честных и почтенных Сарры, Ревекки, Рахили, доныне поминаемых, как образы благословенного материнства в чине православного браковенчания, однако есть минимум три иноплеменницы - и хананеянка Фамарь, переодевшаяся языческой храмовой блудницей, чтобы зачать своих близнецов от Иуды, и Рахав, тоже хананеянка и к тому же впрямь блудница из города Иерихона, и моавитянка Руфь, прилегшая в поле к ногам седовласого Вооза, что было трогательно до слез, но ведь тоже довольно дерзновенно. А рода и племени Вирсавии, жены хетта Урии, мы не знаем; зато знаем ее историю. В целом не очень-то похоже на торжество чистопородности - ветхозаветного идеала "семени святого" (Ис 6, 13), "семени чистого" (Иер 2, 21). Да и на торжество благонравия тоже.

Зато эти женщины представляют все человечество, с разноголосицей языков, с разнобоем устоев, нравов, обычаев. Со вселенской виной, которая только и может быть оправдана, что рождением Христа. Только и может быть искуплена, что любовью Христа.

Святая Церковь говорит вступающим в брак и напоминает их родителям и родственникам, а также всем присутствующим в храме, что по слову Господню "оставит человек отца своего и матерь свою, и прилепится к жене своей и будут два в плоть едину" (см. Быт 2:24; Мф 19:5; Мк 10:7-8; Еф 5:31). "Что Бог сочетал, того человек да не разлучает" (Мф 19:6; Мк 10:9).

К сожалению, матери часто забывают эту заповедь и вмешиваются иногда до мелочей в жизнь своих вступивших в брак детей. Видимо, не менее половины распавшихся браков разрушено стараниями свекровей и тещ.

Церковь молится не только о единстве плоти, но главное - о "единомудрии", то есть о единстве мыслей, о единстве душ, о взаимной любви вступающих в брак. Она молится и об их родителях. Последние нуждаются в мудрости в своих отношениях с невестками, зятьями и будущими внуками. Родители должны прежде всего нравственно помогать молодым строить их семьи, а со временем они вынуждены будут многие свои тяготы и немощи переложить на плечи любящих их детей, невесток, зятьев и внуков.

Церковь назидательно подает молодым примеры древних браков и молится о том, чтобы и совершаемый брак был благословен, как брак Захарии и Елизаветы, Иоакима и Анны и многих других праотец. В молитвах кратко изложено православное понимание сущности христианского брака. Вступающим в него полезно было бы, если есть возможность, заранее внимательно прочитать и продумать последовательность обручения и венчания.

На всех членов Церкви изливается благодать Святого Духа, хотя "дары различны, но Дух один и тот же" (1 Кор 12:4). Если понимать вслед за апостолом Петром священство как служение Богу в Церкви Христовой, то одни получают дар к созданию домашних церквей, другие - дар иерейства для евхаристического предстояния и пастырского или архиерейского служения и т. д. Любой дар Святого Духа надо трепетно и со вниманием хранить: "не неради о пребывающем в тебе даровании, которое дано тебе..." (1 Тим 4:14), будь то очищение от грехов на исповеди, воспринятие Божественной благодати соединения со Христом в причащении, в священнической хиротонии или венчании на брак. Полученные в таинстве бракосочетания таланты - дары для построения семьи, домашней церкви, - необходимо приумножать в своей жизни и трудах, помнить и радеть о них.

С венчания нельзя уходить, закрыв за собою дверь храма и забыв в сердце своем обо всем, что было в нем. При небрежении могут быть утрачены благодатные дары Святого Духа. Известны многие случаи, когда память о венчании помогла преодолеть период трудностей, сохранить семью и иметь в ней большую радость. Христианская семья должна быть духоносной. К стяжанию Святого Духа каждым ее членом должно быть устремлено ее построение, быт и внутренняя жизнь. Духоносность - это дар Божий. Когда она приходит в тот или иной дом, семью, мы не знаем, но к получению и сохранению этого дара надо приготовлять себя и свою семью, памятуя слова Христа, что Царство Небесное терпеливым трудом берется и употребляющие усилия восходят в Него (Мф 11:12).

Читайте также:

Образ семьи в современной культуре

Блуждать или идти: ответственная любовь

Твердый фундамент: подготовка к браку

Автор С.Банков

священник, настоятель церкви Новомученников и исповедников Российских поселка Поведники Мытищинского района Московской области

Из обращения к участникам круглого стола «Образ современной семьи в жизни и на экране» (октябрь 2007 г.)

Источник: Общественная организация "Рождение"